Недавно нарезали с другом круги в парке и, как обычно, болтали обо всём подряд. Но в тот вечер мы начали за здравие, а зависли на теме распущенности. И поняли, что сегодня совершенно непонятно, что это такое. 

Социально и сексуально активны стали одновременно все поколения, и что бы там ни бубнили о списании в утиль после 40- или 50-летних, по-хорошему, если кто хочет зажигать в преддверии или разгар пенсии, то его фиг остановишь.

С сексом сейчас вообще происходит что-то странное. Самое активное племя молодняка вдруг начинает демонстрировать аномальное равнодушие, а персонажи, обросшие внуками, внезапно переодеваются в латекс и бросаются навёрстывать упущенное по всем постелям. Можно обвинить 55-летнюю женщину в том, что она путается с молодыми мальчиками и хранит в шкафу плётки и наручники? Нельзя. Её дело. Её спальня. Её шкаф. Её выбор. Мальчики от неё в восторге, а если это их корыстный расчёт и ставка на её кошелёк, то это тоже их выбор и их проблемы. Секс вообще редко подаётся в чистом виде без гарнира, здесь обычно у всех есть свои мотивирующие осложнения – чувственные, материальные или ещё какие. Вон, мои приятели в Берлине, сошлись после расставания со своими партнёрами. Хотели только отомстить и развеяться, а в результате съехались и строят большие планы.

Но вот есть другая моя знакомая, 60-летняя холёная красотка, которая всю жизнь прожила с мужем, а потом, когда он ушёл от неё к другой, осталась гордо стоять одна и в белом. Можно было бы всё списать на травму предательства, но она продвигает другую версию, что, дескать, прожила всю жизнь с одним мужиком, с чего ей вдруг размениваться на дальнобойщиков? Эффектная женщина, для неё возраст – не помеха, ей телефоны обрывают поклонники, но нет, упёрлась и ни в какую. Говорит, у неё принципы. Я её спрашиваю, кому они нужны. Она крутит носом и отвечает, что ей. Ладно, предположим.

Но вот девчонка 27-ми лет, которая встречается с парнем и решает, что она влюблена и это серьёзно, надо почистить карму и отвадить всех ухажёров. Столбит свой статус в соцсетях и на предложение коллеги выпить вместе кофе в рабочий полдень реагирует как растревоженная гадюка. На мой вопрос «Почему?» начинает шипеть о верности и чести и о том, что она другому отдана и не дурочка уже, чтобы клевать на дешёвые разводки в кафетериях.

Тем временем ещё одна мадам встречается с тремя мужчинами, с одним в Москве, другим в Берлине, с третьим во Франции. Со всеми у неё хороший секс и минимизированный, но оптимальный для неё уровень привязанности. Мужчины тоже живут своей жизнью, один из них даже вроде как женат, но все как-то определились с границами независимости и симпатий и пока этот неравнобедренный сексуальный треугольник сохраняет равновесие. И только я лезу с вопросами, дескать, а знают ли мужчины о существовании друг друга? И неужели её регистратор распущенности не коротит от такого концентрата опасных связей? И вообще, есть у неё, это самое, как его… сердце? Приятельница похохатывает и отвечает, что мужчины, может, и догадываются, что у них нет эксклюзивного права на её постель, но в душу с прожектором не лезут, что она никому ничего не обещала, поэтому у неё нет никаких проблем с совестью, что распущенность – это изменять мужу или постоянному партнёру, а насчёт сердца это я вообще зарвалась, и вообще, у неё полно людей, включая красавца-сына, которых она любит, ценит, всегда накормит и защитит. Что нечего смешивать постель и привязанность и что я вообще достала её своей активностью морализаторствующей ищейки.

Ладно, предположим, но вот по другую сторону барьера, 35-летний самец, который женился по любви и явно привязан к своей королеве и их жизни, но при этом, не меняясь в лице, регулярно водит молодых росомах в отели на час и говорит, что распущенность – это подставлять красотку-жену и спать с девками без презерватива, оставаться с ними на ночь и не содержать семью. Хорошо, ухмыляюсь я, знаем мы ваши гендерные разводки – «я создан нести оргазмы в массы» и «хороший левак всесилен», но и мне нечем крыть – моя давняя коллега даже не скрывает, что если бы не гуляла со своими секретарями и не летала бы на конференции со старым добрым партнёром по секс-криминалу, её собственный брак давно бы превратился в пшик. Что распущенность – это небрежность и неряшливость в сокрытии своих похождений. Что главное, чтобы дома было тепло и тихо, а своих чертей усмиряй сама. И нечего делать мужа свидетелем и страдальцем, он точно ни в чём не виноват, если тебе приспичило переспать с мускулистым и одноразовым латиносом. При этом её муж, особо честных правил, до сих пор, – а они в браке больше десяти лет, – считает, что если сошёлся с женщиной, то терпи! Завяжи в узел свою пипиську и не гуляй. Что это – идейная позиция или он говорит одно, а сам под ковром тоже куролесит по-чёрному, мы вряд ли узнаем. Но вот такой расклад убеждений.

Мы же с моим другом в тот вечер договорились до «оригинальной» идеи о том, что система моральных ограничений расползлась на нитки, сегодня каждый сам за себя и уровень допустимого определяется исключительно собственным центром мер и весов. Общепринятые стандарты провисли, и даже верность в браке в теории проповедуется на каждом углу, а на практике… Ну, сами понимаете. Ответственность за свой выбор хороша тем, что вы не оглядываетесь на Васю, а принимаете решение самостоятельно. И сами же расплачиваетесь за неё. Если спалились. Но это уже совсем другая история.