Он был моим постоянным клиентом. Уверенный, спокойный, до омерзения пунктуальный, Степан никогда не оставлял на чай, никогда не упускал и минуты из оплаченного часа. Он не стыдился звонить в мою дверь, не скрывал от приятелей, куда ходит, не пропускал ни одного свидания. Степан навещал меня по вторникам и пятницам. Наш обряд я заучила до секунды, так мало он отличался раз от раза.
Восемь вечера. Звонок в дверь. Я открываю в халате, словно жду с работы мужа. Это его желание. Степан кладёт портфель на пол, входит, не здороваясь, и сразу приникает к губам — пусто, механически. Мы раздеваемся, отступаем, падаем на заготовленный шёлк кровати…
Восемь пятнадцать. Он сидит на краю кровати. Его взгляд задумчиво гладит моё тело, не видя лица.
- Она снова меня отвергла, - причитает Степан. Я слушаю, подперев кулаком щёку. - Я приходил к ней с цветами, а она прогнала. Ангел… За что она так со мной?
И я слушаю, слушаю об объекте его фантазий, что нежных, что эротических.
О Верочке я тоже запомнила всё. История повторялась раз за разом — и про шёлк прямых волос, и про неприступность, и про то, что именно таких женщин должны любить порядочные мужчины. Он показывал мне её фотографию, расписывал добродетели и подвиги. Возвышенное чувство Степана нисколько не мешало ему спать с проституткой — казалось наоборот, он оправдывал этим чувством походы ко мне, словно противопоставляя любовь простому сексу.
Восемь пятьдесят. Степан заканчивает восхвалять целомудренную и прекрасную Верочку. С удивлением смотрит на меня, земную и доступную. Проводит рукой по талии слегка хозяйским жестом.
- Заваришь чай? - спрашивает он буднично.
И я иду на кухню за купленным им пуэром.
Раз за разом одно и то же. Секс. Плач мне в жилетку. Чай. Уход ровно в девять. Неизменный порядок вещей, созданный, чтобы держаться годами.
Иногда после встреч со Степаном я подхожу к зеркалу и подолгу смотрю на себя. Круглолицая, кучерявая, без струящихся прямых волос. Детский носик, пририсованные карандашом веснушки, накаченные губы. Я смотрю на своё нецеломудренное лицо, не прикрытое одеждой тело, и никак не могу понять, зачем ему сдалась. Обычно спокойная к причудам мужчин, я гадаю, гадаю, пытаясь разгадать психологию этого «изменщика-до-брака».
После особенно жалостливых рассказов мне кажется, что я понимаю, в чём дело. Степан ждёт отказов Верочки. Он смакует их в подробностях, воспевает проклятую неприступность, восхищается идеалом, который никогда не завоевать. Слушая его в такие минуты, я догадываюсь — его всё устраивает. На словах любить правильных проще, чем на деле. Особенно если предпочитаешь прийти, заплатить и взять ту, что тебе не откажет.
В эту встречу что-то пошло не так. Степан ворвался в квартиру на пять минут раньше. Глаза мужчины горели. Не целуя, он сразу подхватил меня на бедро. Непривычная страсть и воля обрушились на меня, и профессиональная интуиция подсказала принять их безропотно.
...В этот раз он не сел на кровать. Степан лежал рядом, обнимая меня рукой, и бесцеремонно курил прямо в постели. Я молчала в ожидании исповеди.
- Представляешь, сегодня Вера подошла ко мне, - вдруг начал Степан. - Сама подошла! Позвала в музей, говорила, там выставка новая, интересная. - В голосе Степана послышалась неприязнь. - Я отказался. После стольких унижений с её стороны? Ещё чего! Видали таких недотрог.
Я молча сопела рядом. В груди зарождалось странное чувство отвращения к своему клиенту. Внезапно Степан поднялся на локте и азартно посмотрел на меня.
- Давай попробуем кое-что новое? - предложил он с улыбкой. - Я тут вычитал одну позу...
Он ушёл на двадцать минут позже, заплатив за задержку. Я закрыла за ним дверь. Посмотрела на забытую в коридоре фотографию Веры… И не открыла ни во вторник, ни в пятницу.
©Лайкова Алёна
Свежие комментарии