Уместная и неуместная

Две россиянки одного возраста -- Ксения Бородина и Наталья Водянова -- отреагировали на трагедию в Казани.


Фото: Соцсети



Только вот сделали они это совершенно по-разному: одна сделала акцент на себе, другая повела себя адекватно ситуации.


Не будучи поклонницей Водяновой, отдаю ей должное: Наташка не просто пролезла в круг тех, у кого -- по-настоящему большие и, в отличие от хастлеров-нуворишей, старые деньги, но и вызубрила правила существования в этом мире.

Естественность. Уместность. Лёгкость.

Тяжеловесность -- в макияже, в одежде, в попытках -- удел быдла.

Фото: Соцсети

Бородина -- она как слон в посудной лавке. Слишком много усилий. Слишком много напряжения во всём: в жестах, в высказываниях, во взгляде, в плечах. Слишком много желания кому-то что-то доказать.

Так, в своей совершенно неуместной реакции на трагедию в Казани, Бородина хотела доказать миру, что она:

а) шыкарная жэньщина или, выражаясь словами самой Ксении, «роскошь, которую не каждый сможет себе позволить»,
бэ) умная, а, значит, у неё есть ценные мысли, которые очень нужны людям.


И вот, в своей тяжеловесной попытке выполнить две задачи одним махом, Ксения берёт фотографию с отдыха, на которой она -- при полном параде и вусмерть уфотошоплена, и под этой самой фотографией пускается в длинные рассуждения о том, кто виноват в трагедии и что, собственно, делать.

Рассуждения Ксении настолько банальны, что мне почему-то вспомнилась соседка моей бабушки. Недалёкая, необразованная женщина. Кухаркой, что ли, работала, но всем говорила, что она -- из семьи «анженеров».

Вот Ксения мне её и напомнила.

Пальма, звенящие браслеты на запястье, до ужаса бессмысленный взгляд в никуда, который сама Бородина наверняка считает задумчивым, и подо всей этой постановочной фотосессией с отдыха в Дубае -- пост о трагедии, в результате которой 7 детских тел отнесут на кладбище.

Ирония же -- в том, что свой пост, который настолько банален и глуп, что я отказываюсь приводить его тут полностью, Бородина завершает словами:

Ксюш, у людей -- действительно горе, а ты рассуждаешь об этом горе, тряся пришитым хвостом и браслетами под арабской пальмой.

Ты «стала такой равнодушной» или тебе «проще жить, когда не замечаешь очевидного?»